— Ты обращаешься со мной, как со старым, беспомощным, никому не нужным инвалидом.

— По крайней мере мерзнущим инвалидом тебя никто не назовет, — весело пробормотал он. — Ну а теперь, Кассандра, закрой глаза и пообещай, что не будешь подсматривать.

— Обещаю, — с детским восторгом кивнула она. Он вложил ей в руки длинную деревянную коробку. Не открывая глаз, Касси осторожно провела пальцами по изысканной резьбе, погладила прохладные перламутровые инкрустации. Граф внезапно вспомнил, как она, совсем еще девочка, старалась дрожащими от волнения пальцами разорвать обертку подарка, привезенного им из Турции: бронзовые колокольчики, нанизанные на золотую цепочку. Тогда он, смеясь, посоветовал ей хотя бы взглянуть на подарок, прежде чем пытаться его уничтожить.

— О!

Граф улыбнулся при виде потрясенного лица девушки. Касси стиснула в руке короля из слоновой кости и медленно подняла его с ложа из фиолетового бархата.

— Совсем такой же! — вздохнула она, глотая слезы. — Точно как те шахматы, которые вы подарили, когда мне исполнилось четырнадцать лет!

— Да, и сделаны тем же резчиком. Я хотел убедиться, что ты не забыла, как играть.

Касси улыбнулась. Много лет назад он терпеливо разыгрывал с ней различные дебюты и показывал, как ходят фигуры.

— Вы очень добры, милорд, — внезапно смутившись, пробормотала она.

— Энтони.

— Энтони, — повторила она. Чуть коснувшись ее руки, он взял у Касси короля и поставил его на шахматную доску.

— Бог знает, когда я в последний раз играл с противником, достойным моего внимания. Посмотрим, играешь ли ты так же хорошо в шахматы, как ловишь форель?

Касси лукаво улыбнулась.

— Готовьтесь, милорд, наступил час вашего падения!

Она пошла белой пешкой, и Энтони немедленно ответил тем же. По мере того как продолжалась игра, он искоса поглядывал на нее, довольный тем, насколько серьезно относится Касси к игре, как ярко сверкают ее глаза. Он был приятно удивлен ее способностями и уже подумывал было позволить ей выиграть, но тут же отказался от этой мысли. Она, конечно, обо всем догадается, и такая победа не принесет ничего, кроме огорчения.

— Берегись моего слона, Кассандра! Касси сосредоточилась и заметила, что если не защитить королеву, она окажется в опасности. Девушка быстро выставила вперед своего слона и удовлетворенно усмехнулась:

— А вам, милорд, следует бояться моей ладьи! Несколько минут спустя пальцы графа повисли над ферзем. Он медленно передвинул его и поднял голову:

— Шах и мат, дорогая.

— Черт! — охнула Касси, хмуро крутя в пальцах побежденного короля. — Просто вам больше повезло!

— Возможно, но от такого заявления я еще острее ощущаю свое превосходство!

— Гнусный интриган! Хорошо, я сдаюсь. И уверена, что вы победили только потому, что имели возможность столько лет практиковаться!

— А тебе не кажется, что на самом деле я просто куда умнее?

Веселый блеск темных глаз исключал всякие обиды, и Касси невольно хихикнула:

— Неужели последнее слово всегда должно оставаться за вами, милорд? Это ужасно!

Она поднялась, не сводя с него глаз. Энтони смотрел на нее с такой щемящей нежностью, что девушка задохнулась.

— Еще партию, милорд?

Касси с отвращением взирала на покачивающиеся пальмы.

— Уже осень, — мрачно пробормотала она. — И все эти дурацкие листья должны желтеть и опадать!

Граф стоял на балконе спальни, наблюдая за гулявшей по саду Касси. Она только что вернулась с винодельни, где ее интересовало, однако, не искусство превращения винограда в вино, а Льеполо, главный винодел и его многочисленное семейство, в особенности Алвизе, трехлетний озорник, чьи проделки возвращали румянец на ее щеки и вызывали радостный смех. Энтони в душе благословлял Льеполо и его выводок.

Граф спустился в библиотеку и долго, задумчиво разбрасывал носком сапога уголья в камине, глядя в рассыпающиеся золотистые искры. Прошел уже месяц с того ужасного дня. Целый месяц, а он так и не нашел Андреа, и четвертого похитителя. Без этого нет никакой надежды выяснить, кто их нанял.

Но теперь Касси здорова, по крайней мере физически. И поскольку Энтони ни разу не попытался овладеть ею, мог лишь предполагать, что синяки сошли. Пришлось купить ей несколько ночных сорочек, поскольку Касси сжималась от ужаса при мысли, что он увидит ее обнаженной. Она разрешила ему коснуться себя только однажды, дней через десять после случившегося. Касси решительно отказалась позволить синьору Биссоне осмотреть себя, и граф был вынужден сам снимать швы.

День, на который была назначена свадьба, давно прошел, но граф ничего не сказал Касси. Он был готов ждать.

Энтони уселся за письменный стол и, открыв счетную книгу, сосредоточился было на столбцах цифр, но вскоре с возгласом отвращения отбросил толстый том, встал и направился в сад. Ему хотелось быть рядом с Кассандрой, слышать ее смех.

Граф медленно поднялся из медной ванны, отряхнулся, совсем как огромная мокрая овчарка, и, завернувшись в полотенце, шагнул в спальню, но тут же застыл при виде красной, как рак, Розины. Девушка стояла за спиной хозяйки со щеткой в руке. Касси, удобно устроившись за туалетным столиком, ела апельсин.

— Можешь идти, Розина, — насилу выговорила она, давясь от смеха.

Услышав стук захлопнувшейся за горничной двери, Энтони встал подле Касси. Она уже переоделась в плотный халат из синего бархата, из-под которого виднелась ночная сорочка.

— Знаешь, сага, я думал…

— Великолепная способность, милорд, и я рада, что наконец-то вы обрели ее.

Граф ухмыльнулся, навил на пальцы густую прядь ее волос и дернул. Касси взвизгнула и набросилась на него:

— Если вы не можете воспользоваться мозгами, в таком случае…

Она внезапно осеклась, и граф, проследив за ее взглядом, обнаружил, что узел развязался и полотенце сползло.

— Вы говорили о мозгах, миледи? Касси опустила глаза, остро ощущая прилив знакомого желания, от которого вспыхнули щеки. Но она сама не понимала, хочет или нет игнорировать его наготу.

— Вы упомянули, что думали о чем-то, — наконец выговорила она, силясь не обращать внимания на Энтони, в нескромной позе усевшегося в кожаное кресло.

— Говоря по правде, я ожидал, что ты станешь жаловаться, дорогая. Объявишь, что осень здесь совершенно не похожа на английскую. Никаких черных дождевых туч и ледяных ветров.

Касси отвернулась, стараясь не отводить глаз от своих сложенных на коленях рук:

— Я уверена, что вы велели затопить камины.., только по английской привычке.

— Вероятно, ты права, — согласился он. На самом деле Энтони собирался спросить Касси, не хочет ли она поехать с ним в Париж этой весной, но все связные мысли разом вылетели у него из головы, как только он перехватил ее взгляд. Энтони быстро подошел к кровати, лег и укрылся поплотнее, чтобы она не заметила, как напряжена и вот-вот взорвется его плоть. Не хватало еще напугать ее!

Касси продолжала расчесывать волосы. Интересно, о чем она думает?

Наконец девушка поднялась, сняла халат и скользнула в постель. В комнате горела единственная свеча, бросавшая на них красноватые отблески. Глаза Касси были открыты, длинные локоны золотистым ореолом обрамляли лицо.

— По-моему, ночная сорочка тебе больше не понадобится, Кассандра, — пробормотал он, гладя ее мягкие пряди. — Ты не находишь, что она нам обоим надоела?

Касси медленно подняла ресницы и воззрилась на него с немым вопросом:

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? Энтони приподнялся и легонько провел пальцем по контуру ее лица.

— Возможно, мы сумеем прийти к компромиссу, по крайней мере в том, что касается сорочки.

— Компромисс?

Касси ощутила его горячее дыхание, осторожное, нетребовательное прикосновение жестких губ ко рту. Пальцы Энтони коснулись ее шеи, замерли на завязках сорочки. Но девушка протестующе сжала его руку.